Алексей Беляев-Гинтовт

К моему давнему приятелю, бельгийскому художнику Виму Дэльвуа приехал арабский искусствовед, посланец эмиратов, пригласить с выставкой в Дубай. Предложил идеальные условия, большой бюджет. Попросил только не включать в выставку произведения на «нескромные» темы. Какие темы? Ну, там секс, голые девушки, вообще лучше без девушек, наркотики, алкоголь, сигареты…

– А про пиво, – спросил Дэльвуа, у которого главные инсталляции посвящены пиву и колбасам, – про пиво тоже нельзя?

Убрали работы с мясными закусками и со свиными шкурами. Далее вежливый инструктор-искусствовед предложил исключить политику, Буша, Бен Ладена – кому это нужно? Не будем гусей дразнить. Естественно, вычеркнули аллюзии на ислам. На всякий случай срезали и Будду, и Христа. В итоге, как Вы догадываетесь, все творчество Дэльвуа не подошло. Араб был искренне огорчен. Ему очень хотелось заполучить выставку, но «региональное своеобразие» его родины не давало ему такой возможности.

Я к тому это рассказываю, что отбор материала на современные российские выставки оказывается во все возрастающей зависимости от давления среды. Не от цензуры, как сейчас принято стало говорить. А от общественных настроений. Общество – имеется в виду «высокое общество» хозяев жизни - не желает комментария по своему поводу. На кой черт ему обсуждать проблемы и вызовы времени с каким-то там художником? Оно настроено смаковать визуальные подтверждения своего успеха. «Триумф» - вот слово момента. Не случаен огромный успех одноименной галереи на нынешней «Арт-Москве».

Обсуждая «Арт-Москву», многие жалуются на диктат организаторов. Упрекают триумвират Гельмана, Селиной и Салаховой в жестком обращении с конкурентами. Отказали западным галереям, которые работают с теми же художниками, что и сами триумвиры. Не допустили к участию более 150 галерей. Не разрешили выставлять работы десятков интересных российских художников, которые не вписываются в избранную пафосную эстетику выставки. Свели к минимуму упомянания о «нон-конформизме».

Очень показательный разрыв с традицией. На старейших арт-ярмарках Европы принято выстявлять праотцов и пророков современного искусства. Реверанс в сторону исторической традиции был и у нас на предыдущих изданиях «Арт-Москвы». Нынче всё. Стоп. Никаких Злотниковых, Янкилевских, Яковлевых, Немухиных, Краснопевцевых, Булатовых. На стендах при большом желании можно разглядеть пару работ «Коллективных действий», Кабакова, Пивоварова, Орлова и Косолапова, но весь строй экспозиции ясно свидетельствует: «Это не ваша выставка. Вы здесь гости на чужом пиру». Конечно, старшее поколение уже и без помощи «Арт-Москвы» раскручено, успешно продается на международных аукционах. Однако, речь идет о другом – сегодняшний художник мейн-стрима не видят связи между собой – победителем жизни – и вылезшим из советского подвала «нон-конформистом».

Ведь «Нон-конформизм» – это царство бедных формы, жалкой средств, эфемерной пластики, развернутого комментария вокруг ничтожного предмета. Теперь же пришло время возвышенного, сверкающего, декоративного. У предков арт-предмет пах кухней, нищим советским бытом. Он был засижен мухами, захватан грязными руками. Разве такое повесишь над диваном крокодиловой кожи или под сияющим золотом и стразами логотипом банка? Но главное отличие актуального художника от предшественников заключено в отказе от протестного характера творчества. Актуальный художник ликвидирует дистанцию утопии и критики, благодаря которой возникла большая часть искусства и, вообще, культуры ХХ века. Авангардистам, как известно, категорически не нравилось жить в современном им обществе. Оно им эстетически, этически, политически не подходило. Это можно сказать о Матиссе, Пикассо, Малевиче, Бойсе и т.д. Оно же верно и для Кабакова, Булатова и иже с ними. А вот актуальному российскому художнику в современном ему обществе очень даже комфортно. Он ничего не стремится поменять кроме цен на свои картины. Ему всё подходит. Всё по кайфу!

Вы серьезно полагаете, что эту культурную контрреволюцию совершили Гельман, Селина и Салахова? Они лишь точно отследили и выявили местную конъюнктуру текущего момента. А всех сегодняшних «передвижников», весь художественный протест, критику, аналитику, бунт – слили.