| Илья Кабаков против Великой утопии. |
| 14.12.2009 | |||||
 Илья Кабаков. Альтернативная история искусств Термин "Великая утопия" рожден западным искусствоведением, питающим слабость к хлестким, зазывающим названиям. Это был их выбор так помпезно-велеречиво именовать русский авангард 1910-20-х годов. Это они там в Европе решили, вместо нас и за нас, что именно в искусстве России ХХ века было по-настощему выдающимся.. Отдельные исключительные фигуры московской сцены, В. Колейчук, А.Стригалев, Ю. Аввакумов, придерживаются таких же воззрений. Но подавляющее большинство здравомыслящих искусстоведов-патриотов, критиков и художников не считает русский авангард чем-то сверхсшибательным, пиком художественной эволюции и источником для мирового искусства прошедшего столетия. Да, они признают, открытия авангардистов. Авангард воспарил над липким эротизмом Сомов, этнографией Кустодиева, создал космический стиль всех видов искусств, но, смотрите, этот язык палочек и кружочков естественным образом и очень скоро зашел в тупик. Авангард кончился как флюс, как "детская болезнь левизны". На его руинах родилось художественное явление, которое большинством наших коллег и считается Великой утопией. Её можно определить как обретение середины. Запад, по мнению Зедльмайера, ее утратил, ушел в крайности и расплескал саму сущность эстетического, а советский художник из ОСТа и прочих группировок рубежа 1920-30-х годов ее счастливо нашел в совмещении абстрактного и реалистического, метафизического и социального, эстетического и политического, личного и общественного и т.п. Утопия продлилась недолго, "соцреализм" ее решительно задавил. Но стоило умереть Сталину, как буквально на следующий день Великая утопия срединного пути охватила умы художников Оттепели. И вовсе не только конъюнктурщики "сурового стиля", а выдающиеся свободные художники -Ю. Васильев-Мон, О. Целков, Э. Неизвестный, В. Вейсберг были ее апологетами. Этот круг художников думал не о компромиссных ходах дозволенного коммунистами новаторства, а лелеял гордый идеал финального синтеза, где перемешывалась бы и сплавлялась вся мудрость человечества. Не трудно догадаться, какая радость охватила алчущих серединного пути, когда в мировом искусстве апостолы постмодернизма протрубили конец авангарда. Постмодернизм стал индульгенцией "левого МОСХа" и продлил творческую жизнь сторонников Великой утопии вплоть до наших дней. Дуэт Дубосарского и Виноградова - вот проявление Великой утопии в актуальном искусстве. Понятно, почему именно их работам отдан последний, тронный зал, заканчивающий постоянную экспозицию русского искусства ХХ века в Третьяковской галерее на Крымском валу. Кабаков был чрезвычайно близок идеям Оттепели, чтобы не знать искусы и не чувствовать опасности Великой утопии срединного пути. Более того, тематизация искусства двойного назначения - "для себя" и "для начальства" - способствовала перерождению Кабакова-метафыизика в Кабакова-концептуалиста. Поэтому его выставка в Гараже не неожиданность, не новый поворот гения, а продолжение старой борьбы с шизофреническим раздвоением личности в советской культуре, со все вокруг обессмысливающим эклектизмом сознания в культуре мировой. Андрей Ерофеев для журнала "Арт-Хроника". Октябрь 2008
Обcуждение
Copyright (C) 2007 Alain Georgette / Copyright (C) 2006 Frantisek Hliva. All rights reserved. |
|||||
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|