28 ноября 2009 года премьер-министр В.Путин подписал постановление правительства РФ о сносе здания Центрального Дома художника и Третьяковской галереи на Крымском валу. Подписал таки! Рука не дрогнула, несмотря на массовые протесты художников, литераторов, музыкантов, композиторов, дизайнеров, архитекторов, издателей, режиссеров, фотографов, модельеров, антикваров, реставраторов, искусствоведов, кураторов. Несмотря на негодование зрителей, слушателей и читателей, которые десятками тысяч регулярно приходят в это здание, чтобы приобщить себя и своих детей к современной мировой культуре. Несмотря на единодушное возмущение журналистов всех видов масс-медиа. Несмотря на требования ведущих архитекторов страны сохранить этот дом. Не взирая, наконец, на красноречивые итоги публичных слушаний по этой проблеме, которые руководство Москомархитектуры покинуло с перекошенными и пунцовыми лицами. Под свист и улюлюканье собравшихся. Однако, вполне вероятно, что до ушей самого Путина этот протестный гул не докатился. Путин вряд ли знаком с именами (уж не говоря про творчество) даже самых известных из протестовавших художников, архитекторов, композиторов. Не исключено также, что наш премьер вовсе не осведомлен о том, какой именно дом он распорядился снести, что в этом доме происходит, чем он славен. Во всяком случае, никто из завсегдатаев и сотрудников дома ЦДХ-ГТГ никогда в нем Путина не видел. Поэтому вряд ли перед мысленным взором премьера промелькнули выставки, постоянные экспозиции, ярмарки, фестивали, кинопоказы, когда он - как кран завернул - росчерком авторучки ликвидировал главную площадку культурной жизни России. Сам он не знал и никто ему не потрудился подсказать.

Вся эта история со сносом дома ЦДХ-ГТГ заварилась год назад, когда жена московского мэра и богатейшая женщина страны Елена Батурина выдвинула план рейдерского захвата "парка искусств" и расположенного на нем музейно-выставочного здания. Чтобы превратить это место в приватную прогулочную зону с элитным жилым комплексом шарообразной формы под названием "Апельсин". Парк по размерам сопоставим с территорией Кремля. Его эффективное коммерческое использование сулит баснословные барыши. Однако, федеральные власти осознали собственные выгоды от этого проекта далеко не сразу. Зачем, думали они, строить какой-то модернистский "чупа-чупс" напротив Храма Христа Спасителя? А как быть с Третьяковкой - её же не лишишь здания, ничего не предоставив взамен. Долгое время шансы двух партий - художнической, которая ратовала за сохранение ЦДХ-ГТГ, и лужковско-батуринской - были равны. У защитников ЦДХ позиции были даже предпочтительнее, ибо в ситуации неочевидного выбора начальство, как правило, ратует за статус-кво. Однако же, победу одержали Батурина с Лужковым.

Я убежден, что дело решила не точка зрения Путина и его окружения, ибо, повторяю, не было у них никакой априорно четкой позиции, а схватка менеджеров, в которой лужковские эксперты вчистую переиграли ответственных чиновников от культуры. В Мэрии работают люди способные формулировать, проталкивать и, если надо, вопреки разумному смыслу, стыду, совести защищать интересы городской администрации. Посмотрите, как самозабвенно они сражаются с полчищами православных и казаков за право перепланировки Пушкинской площади, как отбивают наскоки пенсионерской гвардии на новый генплан Москвы!

В подобных баталиях важна целеустремленность и абсолютная преданность делу. В случае с домом ЦДХ-ГТГ перед Путиным и членами кабинета эксперты раскатали мощнейшую риторику эколого-историко-экономико-архитектурного футуризма, разбавленную мелодраматичными ламентациями по поводу халтурно выстроенного советского дома-помойки, отравляющего пылью своих асбестовых потолков легкие любителей искусства. По ходу дискуссии лужковские "волкодавы" вытряхивали из рукавов все новые козырные карты. Кремлю не нужно будет платить за постройку нового здания Третьяковской галереи. Лишь бы убрался музей из парка, а там, сбоку у бензоколонки, Мэрия сама возведет ему дом на деньги инвесторов. Были несомненно и тайные предложения, о которых мы узнаем попозже.

Павел Хорошилов, Ирина Лебедева, Масут Фаткулин

Что же касается экспертов со стороны музейного и художественного сообщества, то ими "по долгу службы" на заседаниях правительства выступили три отраслевых начальника - замминистра культуры Павел Хорошилов, директор Третьяковки Ирина Лебедева и полномочный представитель владельцев ЦДХ Масут Фаткулин. Министр культуры Александр Авдеев, который всю осень очень настойчиво оборонял Петербург от строительства небосерба "Газпрома", в ключевом для культуры вопросе о доме ЦДХ-ГТГ предпочел молчать. Пресса ни слова из него не смогла выдавить. "Не наше дело комментировать", как он любит выражаться. Подставил вместо себя объясняться вышеназванную троицу. А они - всё и сразу бездарно, позорно и подло сдали. Им бы для приличия избрать капитулянтскую позицию. Мол, аргументы и силы противника таковы, что ничего не поделать - приходится сложить оружие. Так нет же, они радостно приветствовали идею сноса родного для Лебедевой и Фаткулина, подведомственного для Хорошилова главного дома российской культуры. Они первыми поспешили бросить в него комья словесной грязи. Казалось бы, чему тут удивляться! Почти все 70 лет советской власти начальников культуры дрессировали бороться с живым искусством. Однако же, Хорошилов и Лебедева - начальники новой формации. Оба - карьерные искусствоведы. Знакомы с современным искусством не по наслышке. Многих художников знают в лицо, со многими из великих на "ты", часто бывают на вернисажах и приемах арт-мира. Представляют новое российское искусство за границей. Они прекрасно понимают, чем обернется для страны реализация батуринского плана. В одночасье в столице для широкой публики исчезнет современная культура, потому что только посвященный зритель знает о существовании Винзавода, Гаража и Фабрики. Да и не поедет туда, на задворки, на складские окраины среднестатистический житель Москвы с семьей на воскресный поход по выставкам и по концертным площадкам. А если говорить о Третьяковке, то со сносом ее дома на долгие годы закроется единственная в России постоянная экспозиция искусства ХХ-рубежа ХХ1 веков. Прекратятся выставки, остановится комплектование, закончится научная работа, лекции, встречи с публикой. Все силы коллектива уйдут на переезд 35-тысячной коллекции, архива, библиотеки, а также всех отделов и служб музея сначала во временные, а затем и в новоотстроенные помещения, которые придется годами обустраивать и обставлять новым оборудованием. Все это начальники-профессионалы прекрасно понимают. И сознательно торопят развитие событий в этом направлении, не утруждая себя честными объяснениями с прессой.

Основываясь на опыте многолетнего общения с этими господами, выскажу свое личное объяснение происходящему. На мой взгляд, это поведение никак кроме как предательство профессиональных интересов культурной отрасли, не назовешь. Оно вытекает из рефлекса инициативного конформизма. Эти люди выработали умение предугадывать повороты начальственного настроения и направление властных ветров еще до того, как они даже возникли в головах у властьпридержащих. Если типичный советский конформист эпохи "оттепели" прогибался под давлением власти по необходимости и без большого удовольствия, то конформисты брежневской эпохи выросли, действительно, совершенными представителями класса hommo sovieticus. Они наделены особой, я бы сказал, нечеловеческой чувствительностью к переменам идеологического климата. Если властный "дух времени" благоволит живому искусству, как это было в период Перестройки, то наши герои с радостью бросаются приветствовать авангард. Но едва только в стране наметился поворот к консерватизму, они первыми начали борьбу с собственной профессиональной средой. Я был непосредственным свидетелем того, как задолго до батуринского плана методично начала сворачиваться в Минкульте и в Третьяковке бюджетная поддержка закупок современного искусства, как под благовидными предлогами сокращалась выставочная деятельность. Несколько недель назад, кстати, в Третьяковке закрылась постоянная экспозиция "новейших течений". В этой связи переход к ликвидации самого дома современного искусства кажется более чем логичным.

В процессе борьбы за дом ЦДХ-ГТГ перед средой деятелей культуры неизбежно возникает вопрос: что делать и как поступать с представителями культуры во власти, допускающими подобное предательство профессиональных интересов. Какими средствами заставить этих людей, по статусу являющимися нашими защитниками, хотя бы принимать в расчет общие интересы культурной области? По-моему, таких людей исправить уже нельзя. Власть должна и может понять их контпродуктивность. И поменять на профессионалов нового поколения, на искусствоведов времен Перестройки, у которых начальственная жилка неотделима от политики компромиссов и толерантности, от тяги к модернизации страны и желания поддержать ее современную культуру.

для журнала "АртХроника". Декабрь 2009

Рисунки Виктории Ломаско

• Title Title
• Title Title
• Title Title
•