Весь этот "pop"

Строго говоря, русский поп-арт - это нечто вроде жареного льда. Формулу, принадлежащую поэту Генриху Сапгиру, жестоко оспаривали и ученые, и художники, в том числе и те, кто нынче сам попал в стены Третьяковки в качестве поп-артистов. Ну как же стиль, рожденный западным обществом потребления, особенно буйно расцветший в США, мог пробиться на просторы СССР, куда доступ завиральным идеям был перекрыт железным занавесом? Да и товары, изобилие которых бесило и вдохновляло художников в заокеанской Америке, у россиян были редкостью, а фетишизм - вещизм являлся прямым порождением тотального дефицита! А когда и у нас наконец-то стало всего вдоволь, поп-арт давным-давно из актуальной практики перешел в разряд исторических фактов. И все же в Отделе новейших течений Третьяковской галереи считают иначе: поп-арт в России был, есть и будет! И в доказательство - выставка под броским, с вызовом, названием "Русский поп-арт": собраны воедино 70 художников разных поколений - от тех, кому под 80 или кто уже покинул бренный мир, как харизматический М.Рогинский, до тех, кому едва за 20, как восходящие звезды Р.Тавасиев и В.Нилин

Этой армаде отвели наипрестижный зал - "Хаммеровский", центральный и обширный. Что скрывать, трем сотням произведений тесновато даже в этих парадных покоях, где гостили Репин, Великий Карл, а недавно - салонные "Пленники красоты". Внутри зала выстроен лабиринт - посетитель ходит по закоулкам, где на него обрушиваются насыщенные краски, дерзкие высказывания, а то и соблазны чистой воды: "Лизни меня!" - призывает надпись над тремя одинаковыми, различными лишь по цвету мужскими торсами, которые Татьяна Антошина сделала из... леденца. На зрителей живых, во плоти, взирают внимательно ненастоящие, но очень убедительно вырезанные из поролона ("Кинотеатр" С.Шеховцова). А начинается все хрестоматийной, многократно воспетой, красной, как пионерский галстук, "Дверью" Рогинского - ее до сих пор считают манифестом не только великого художника-нонконформиста, но и всего московского "подполья".

Честно говоря, труднее всего было предположить, что к этому вполне историческому на сей день собранию добавятся вещи совсем свежие, буквально пахнущие краской, еще толком не просохшие к вернисажу: вплоть до последнего момента здесь что-то расставляли, красили, приносили и уносили экспонаты. Но то, что осталось, дает картину столь живую и колоритную, а заодно, в соответствии с модой, интерактивную, что прикусили язык даже убежденные противники искусства актуалов и персонально - их рьяного популяризатора в лице завотделом новейших течений ГТГ. Андрей Ерофеев - поборник развития собрания, тяготеющей к классике национальной галереи в сторону нетрадиционного, радикального, остросовременного. При всем при том к сочинению выставки он подошел с позиций ученого, разбив феномен русского поп-арта на три стадии: в главу "Преддверие поп-арта в России" внесены патриархи Михаил Рогинский и Борис Турецкий (чья "Обнаженная" из женского исподнего - этакий советский вариант бестелесной Венеры), а также ассамбляжная живопись Владимира Немухина, Андрея Гросицкого, Евгения Рухина и круга их "сообщников" плюс "лабораторные" объекты, выходившие из мастерских Ильи Кабакова или Владимира Янкилевского. Далее следует неплохо известный, но редко преподносимый именно в таком аспекте московский поп-арт, где собраны знаковые фигуры 70-х: Иван Чуйков ("Дорожные знаки"), Игорь Макаревич, Ростислав Лебедев - все подвизались на ниве создания живописно-скульптурных объектов. Другая ветвь - "конкретное искусство", где более всего бросаются в глаза деревянная "Рубашка" Леонида Сокова или неканоническая, но чрезвычайно выразительная "Икона-икра" Александра Косолапова.

80-е годы развитие русского поп-арта приостановилось, а в 90-е и у нас неожиданно возникло то самое общество потребления, которому "великий стиль" обязан своим происхождением. Его реинкарнацией стал "нео-поп-арт" - в этом стиле работают и мастера постарше, как Борис Орлов, Михаил Рошаль и Юрий Альберт, который упорно шлет Марселю Дюшану и Уорхолу свои "посвящения". А также нынешние "мэтры", как раз в 1990-е вышедшие на арт-сцену и теперь играющие за Россию по всему свету: Сергей Шутов, Георгий Пузенков, два скандально известных, но прошедших Венецию дуэта - "Синие носы" (А.Шабуров и В.Мизин) и подводные живописцы В.Дубосарский - А.Виноградов. К их любимым "Образам массмедиа" успешно добавлен "Бренд художника": Владислава Мамышева некоторые так любят, что именно ему доверена честь стать "вторым лицом" двойного проекта. Но более всего эмоций - со знаком плюс и со знаком минус - вызовут два заключительных раздела выставки, где собраны "Памятники любви и страсти" от нео-поп-артистов и "Чувственный ширпотреб". После длительных запретов место в Третьяковке получила и "Оранжерейная пара" Олега Кулика, и лайтбоксы с портретами "возлюбленных" от Людмилы Константиновой, и раскрашенные скульптуры Натальи Турновой, которую никак не заподозрить в несерьезности высказывания, невзирая на обманчиво броские и провокативные образы.

Плюс вархолизация всей страны

Многим кажется, что ерофеевский "парад" приурочен к другой ретроспективе - американского "короля поп-арта". Один-единственный Энди Уорхол получил почти столько же места, сколько все 70 его российских поклонников, подражателей, пародистов. В длинной анфиладе, где еще недавно была заново устроена экспозиция российского искусства ХХ века, краской не пахнет - здесь все развешано заблаговременно. Надо сказать, эта развеска - по последнему слову моды. А уж каким величественным предстает здесь Энди, Великий и Ужасный! Правда, тренированный глаз, видевший другие ретроспективы Уорхола, скажем, в Лондоне, замечает отсутствие важных работ, хотя бы на тему смерти, интриговавшей и пугавшей художника, и в целом - драматизма в этой чистенькой, скучноватой, хотя и ловко срежиссированной экспозиции. Вполне академической по духу: былой скандалист давно водружен на пьедестал, ему посвящен громадный музей в родном Питсбурге. Но это так, реплика в сторону. Если же вернуться к нашему герою, сменившему славянское имя Анджей Вархола на более американистое - Энди Уорхол, каштановые волосы - на серебристый парик, а участь провинциального рекламного художника - на карьеру этуали, то мы обнаружим мощную поддержку его бренда со стороны некоей алюминиевой компании. Чей офис расположен в том же Питсбурге, а значит, земляк вполне годится на роль кумира, этакой поп-арт-иконы, с которой можно приехать в далекую страну. Сия фирма, приурочив парадный вынос своей иконы к расширению собственного присутствия на российском рынке, сделала Третьяковке предложение, от которого ну никак нельзя было отказаться: вы нам - залы под любимого Энди, мы вам - ремонт в этих залах и современную подсветку. И что же делать национальной галерее, у которой в канун 150-летия нет средств на починку крыши! Остается одно - нести свой крест с достоинством, то бишь с хорошей миной, и "пристегнуть" вархолиану к давно задуманной выставке русского поп-арта! Увертюрой к этому вакхическому действу служит диалог двух портретов размера рекламного баннера: на пасмурного Уорхола смотрит до рези в глазах разукрашенный Мамышев-Монро - наш лицедей не только псевдоним позаимствовал у любимой героини американского коллеги, но и сделал ее легендарное изображение основой своей фирменной маски.

Добавлю: Уорхол в Третьяковке - это лишь старт российского турне большой рекламной акции. В очередь выстроились Петербург и Саратов, а потом коллекцию из трехсот экспонатов разобьют на части и повезут дальше, где фирма выстроила свои филиалы. Что если и там останутся вылизанные залы и шинопровод - регулируемая подсветка? Хотя все на том же Крымском Валу модернизация не коснулась залов за пределами уорхоловских. Стоит ли говорить, что нет пока и отечественных меценатов, готовых провезти наших поп-артистов по России, устроив им пропаганду в массах. Так что хоть эти революционеры и носят название, происходящее от английского "популярный", но круг их по-прежнему узок - страшно далеки они от народа!