Отдел новейших течений Третьяковской галереи в рамках Второй московской биеннале замутил нечто грандиозное: в здании на Крымском Валу с имперским размахом показывают искусства двух стран — в прошлом строителей коммунизма — России и Китая.

Когда масштабные идеи начинают себя изживать, всегда найдется кто-нибудь ироничный, кто непременно это заметит. И нарисует. Так, в Советском Союзе, когда мифы о великом будущем начали превращаться в фарс, возник соц-арт. Никакой критики, занудства и бубнежа, никаких обличительных политических жестов у андеграундных художников во времена застоя не было: ирония именно в том и состояла, чтобы перенести идеологическую информацию в среду чистого искусства — в художественном жесте, начисто лишенном прямолинейной карикатурности. Началось все с того, что в 1972 году Виталий Комар и Александр Меламид нарисовали серию автопортретов и портретов своих близких в стиле парадных изображений советских деятелей — и пошло-поехало… После того Комар и Меламид, Леонид Соков, Александр Косолапов и другие соц-артисты довольно скоро отъехали в эмиграцию, где эксплуатировали соц-артистскую эстетику на полную катушку. Среди этих произведений много очень славных, но из-за океана они уже напоминали Буратино, крутящего пальцами у носа: строго говоря, соц-арт имел смысл только на его родной почве.

Манипуляция тем, что манипулирует общественным сознанием, захватила и современное искусство другой сверхдержавы — только на двадцать лет позже. Китайский political pop, или «чжэнчжи попу», родился в начале 1990-х, вскоре стал моден по всему миру и теперь докатился наконец-то до России.

Отличия китайского варианта соц-арта от советского объяснимы разницей во времени: советский питался только идеологией, тогда как political pop был реакцией не только на политику, но и на власть торговли и потребительства. В итоге главный герой официального искусства 1970-х Мао Цзэдун (количество его портретов втрое превышало совсем не маленькое население Китая) стал основным объектом иронии: его расписывают национальными узорами (Юй Юхань, «Красный портрет Мао, машущего рукой», 1992), вырезают из старых плакатов и раскрашивают, перерисовывают с фотографий и «заставляют» его держать в зубах огромные розовые цветы (Ли Шань, «Цветочная серия», 1992). 2007-й объявлен годом Китая в России, и подобная по величине выставка современного китайского искусства здесь первая. Да и собственный соц-арт у нас еще никогда толком не показывали. К слову, его изобретатели Комар и Меламид (давно уже ставшие американцами) здесь же показывают давно уже не новый проект «Выбор народа»: в середине девяностых они создали серию работ, опираясь на пожелания простых людей о том, что бы они хотели увидеть на идеальной картине. Вроде уже не соц-арт, но тоже рефлексия по поводу массового сознания. Только теперь над ним не иронизируют, как было в 1970-х, а напротив, воплощают запросы населения нескольких стран мира, включая Россию. Казалось бы, веселая затея, но при взгляде на результат берет оторопь. Оказывается, большинство людей хотят смотреть на морскую гладь на фоне сине-голубого неба, вдали должны выситься горы, а на берегу среди ярко-зеленой травы — пастись олени, на худой конец — играть дети. Американцы, к примеру, хотят видеть на фоне пейзажа Джорджа Вашингтона при полном параде, русские — задумчиво сидящего святого, а китайцы… Мао.