| Детское |
| 10.12.2007 | |
|
Детство - это не только период человеческой жизни, но и непрерывный пласт реальности, производимой культурой. На эту реальность работают (обеспечивая ее существование) многочисленные, мощные индустрии и общественные институты, причем, как мы имеем возможность наблюдать, силы этих индустрий и размах их деятельности постоянно возрастают. В современном обществе потребления именно ребенок является "потребителем №1", потребителем par exellence, вырабатывающим образ действия потребителя для тех, кто уже вышел из детского возраста. Но и сам выход из детского возраста в современной ситуации становится все более условным. Современный цивилизованный человек живет в вечном детстве. Его личное детство может, конечно, завершиться взрослением, но это взросление теперь (в отличие от прежних времен) уже не оградит его от мощного излучения детской массовой культуры: он по-прежнему будет окружен теми же образами всеобщего детства, которые он не может и, как правило, не желает оставить позади. Реклама, дизайн множества товаров и развлекательная культура будут по-прежнему извергать на него водопады мульти-образов: ворчливых собачек, волков в разношенных ботинках или трусах, микки-маусов, колобков, дональдов-даков, рыцарей, пиратов, мышат, чебурашек, курочек-ряб, живых снеговичков и прочего. По степени распространенности и молниеносной прочитываемости огромными массами населения эти образы успешно конкурируют с образами, созданными фундаментальными религиями, а также общезначимыми политическими символами и лицами политических лидеров и поп-фигур. Даже презервативы - средство предотвращения рождения новых детей - рекламируются часто посредством веселых образов детства. Таким образом, революция Фрейда - освобождение сексуальности от функции продолжения рода - может быть (и должна быть) дополнена следующей революцией: освобождением детства от детей. Детство не адресовано только лишь детям, оно адресовано всем, всем "как детям". "Медгерменевтика" сделала особый акцент на вышеизложенных обстоятельствах, уделив огромное внимание анализу детства уже не как "личного прошлого", а как "вечного и межперсонального настоящего". Соответственно, и эстетика МГ построена во многом вокруг этого Вечного Детства, заселенного уже не детьми, а их игрушками и персонажами детских книг, иллюстраций и фильмов. Впрочем, дело, в конечном счете, не в образах - образы детства употреблялись бесчисленными авторами. Дело в особом флюиде, в нюансе, содержащемся во многих работах МГ и других групп, принадлежащих кругу "Эстония" - в нюансе различения между инфантильностью и ее анализом, в плавном и гибком скольжении между травмой и эйфорией. Дело в решительности, с какой социальная и эстетическая ирония также культурологический критицизм могут быть в любой момент поставлены на службу сохранению и воспроизводству многочисленных блаженств "Вечного Детства". Павел Пепперштейн |
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|